Фредерик наклонился вперед, испачкав рубашку винным соусом на своей тарелке.
— Я могу показать, как все это соотносится. Символы, выгравированные на постройках, архитектура…
— Это все догадки, — перебил Эдвин.
— Осторожно, отец. — Кейт вытерла его рубашку своей салфеткой.
— Спасибо, дорогая. — Фредерик покосился на пятно на рубашке, потом посмотрел на Риса. — Думаю, у вас есть что-нибудь такое, что могло бы убедить этого скептика?
Рис улыбнулся, встретившись взглядом с Фредериком.
— Я с большим удовольствием покажу вам некоторые реликвии своего народа.
— А ваш сын, — поинтересовалась Кейт, — Мы встретимся с ним?
— В самом скором будущем, — ответил Рис. Пусть этот ангел-хранитель только попадется ей, она все ему скажет по поводу его охранной деятельности.
— Да у вас тут музей. — Эдвин остановился у одной из стеклянных витрин галереи, в котором хранились бронзовые статуи и кубки.
Да, действительно, выглядит как музей, подумал Девлин, рассматривая коллекцию средневековых щитов, развешенных на стене. Разве что освещение лучше, чем в любом музее, из тех, что он посещал. Лампы, укрепленные в углублениях на потолке, наполняли комнату мягким естественным светом, который отражался в застекленных витринах, в белых мраморных стенах и плитах мраморного же пола.
— Теперь ты веришь, что все это подлинное? — спросил Фредерик, повернувшись к Эдвину.
— Да, эти предметы действительно очень старые, четвертый век до нашей эры, возможно, Египет. — Эдвин посмотрел через стекло на Фредерика. — Но они не имеют ничего общего с Атлантидой.
— Я не понимаю, почему ты никак…
— Фредерик, ты хватаешься за соломинку.
— Это же очевидно…
Девлин не стал слушать дальше продолжение их спора. Его волновали совсем другие, более важные для него вещи. Он взял Риса за руку и отвел его в сторонку.
— Вас что-то беспокоит, мистер Маккейн? — Рис улыбнулся, увидев тревогу в глазах Девлина.
— Меня беспокоит ван Хорн.
— Вы не можете понять, как это я не запер его на замок. — Рис посмотрел на середину комнаты, где стоял ван Хорн, рассматривая витрину с блестящими мечами. — Я хотел дать вам и вашим людям возможность увидеть этого злодея укрощенным.
Девлин покачал головой.
— Я заметил, что весь его конвой состоит из одного человека.
— Лоуренс хорошо натренирован. Если ван Хорн попытается что-то предпринять, тут же убедится, что это бессмысленно. А если даже ему удастся убежать из нашего дома, все равно некуда будет деться.
— Будем надеяться, что причин для беспокойства нет. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что делаете.
— Мистер Маккейн, — сказала Брайана, касаясь его руки. — У нас замечательная библиотека. Не хотите взглянуть?
Девлин посмотрел на женщину. Каждый раз, когда, он смотрел ей в глаза, у него появлялось чувство, что Брайана что-то скрывает — от него и от остальных, и от этого ей не по себе. Она точно что-то скрывала. Если бы они оказались одни, без Риса, он попробовал бы разговорить ее.
— Да, это очень любопытно.
Кейт оглянулась через плечо, почти не слыша отца и Эдвина. Она гадала, куда запропастился Девлин. Остальные оживленно беседовали. Не было только Девлина и Брайаны.
— Если вы ищете своего мужественного друга, — сказал ван Хорн, внезапно возникший за ее спиной, так близко, что она подпрыгнула, — то я видел, как Мак-кейн уходил куда-то с хозяйкой дома.
Когда Кейт повернулась к нему, на его лице появилась знакомая улыбочка. Она заглянула ему в глаза, холодные, как Северное море, глаза дьявола на ангельском лике.
Кейт глянула на мужчину, который был приставлен к ван Хорну. Он стоял в дальнем конце галереи: высокий, широкоплечий, одетый в обтягивающие черные брюки и черную рубашку. На этом черном одеянии выделялся лишь маленький странноватый серебряный пистолет, укрепленный на узком черном поясе, он был единственным его оружием. Она очень надеялась, что хозяева действительно поняли, насколько опасен ван Хорн. Она надеялась, что в доме есть еще стража.
Ван Хорн склонил голову, пряди шелковистых волос коснулись его плеч. Он посмотрел на охранника, потом снова на Кейт, как будто прочитал ее мысли.
— Посмотрим.
Он подошел к Эдвину, стоящему около маленькой стеклянной витрины в центре комнаты. Холодок пробегал по ее телу, когда она видела ван Хорна. Этот человек был дьяволом, сущим дьяволом.
Девлин почему-то чувствовал себя так, будто он овца, которую ведут на заклание.
— Вы играете в шахматы? — Брайана вела его по холлу в библиотеку.
— Да, играю.
— Мой сын и Александрия любят играть в шахматы, да и мы с мужем тоже.
— Может, мы сыграем попозже.
— О, с удовольствием. — Брайана улыбнулась ему, ее серые глаза были полны теплотой и любовью, что очень настораживало Девлина.
Электрические золотые люстры освещали библиотеку. Девлин буквально прирос к абиссинскому золотисто-голубому ковру, устилавшему пол, он всегда мечтал о такой библиотеке. Полки из красного дерева в два яруса тянулись вдоль стен. По всей длине второго шла резная деревянная балюстрада. Дверки с двойным стеклом прикрывали каждую секцию, золотая арка соединяла эти шкафы, образуя альков для маленьких скульптур и других произведений искусства.
— Мне говорили, что вы очень любите книги. Вижу по вашему лицу, что это правда.
— Вы каждого из нас так изучили? — Девлин посмотрел на нее. — Или только я удостоился вашего интереса?
— Я хочу знать все о вас. — Она улыбнулась, легкий изгиб губ выдал скрытую печаль. — Видите ли … я слишком долго вас ждала.
— Эти же слова я слышал от вашего супруга. — По ее глазам он понял, что ей хочется открыться. Его вдруг охватил жар и закололо в затылке. — Почему вы ждали нас?
— Мы сказали вам правду, но не всю. Пожалуйста, сядьте. — Брайана жестом указала на софу и зачехленные кресла около нефритового, неразожженного сейчас камина. — Нам предстоит довольно длительное объяснение, и я бы хотела подождать, когда подойдет Рис.
Девлин не двинулся с места, глядя, как Брайана опустилась на софу. Да, он должен все узнать, он выслушает их. Однако он чувствовал, что ему не понравится то, о чем они собираются ему поведать.
— Кети, ты только посмотри. — Фредерик подозвал ее, взмахнув рукою. — Похоже, это кельтское.
Фредерик наблюдал за ней, пока она рассматривала маленькую стеклянную витрину, в которой на подставке из розового алебастра покоился золотой медальон — дюйма три в диаметре.
— По-моему, это второй век, — заключила Кейт.
— Скорее ближе к третьему, — сказал Эдвин. — Надпись… это, кажется, гойдельская подгруппа, точнее же язык, близкий к древнему гэльскому.
